40 лет назад практически никто ещё не знал такого промоутера боксёрских поединков, как легендарный Дон Кинг . Культовый ринг-анаунсер, который сейчас получает миллионы за одно только появление на сцене, Майкл Баффер , был малоизвестным парнем, лепечущим что-то перед боем. Мухаммед Али считался престарелой боксёрской грушей, а Джордж Форман — будущим мирового бокса, чемпионом на долгие года, который, возможно, станет величайшим боксёром всех времён…

Деньги кровавого диктатора

И так бы оно, возможно, и было, если бы не Дон Кинг. Этот молодой энтузиаст решил сделать свой первый бой в качестве промоутера незабываемым. Его мечтой было организовать чемпионский бой для вернувшегося на ринг после четырёхлетней дисквалификации Мухаммеда Али, столкнув его лбами с молодым гением бокса Джорджем Форманом, не проигравшим ни одного из своих 40 боёв, 37 из которых завершились нокаутами.

Но для того, чтобы свести на ринге две эти боксёрских величины, нужно было обладать гениальным даром убеждения. Его у Кинга не было. Зато было понимание, что дар убеждения лучше всего можно заменить зелёными банкнотами — вопрос был в количестве. В итоге Али согласился выйти против Формана за 5,5 миллиона евро. Молодой чемпион мира готов был низвергнуть ещё один авторитет за 5 миллионов.

И тут возникла ещё одна проблема — таких денег не было ни у Дона Кинга, ни у кого из его знакомых. Чтобы примерно понять, что это были за деньги в тот момент, достаточно просто сказать, что три величайших чемпиона до Мухаммеда Али все вместе на протяжении всей своей карьеры не заработали того гонорара, который должен был за один бой получить Али.

Пришлось искать ресурсы. И они нашлись — в Африке. В Заире, который сейчас носит имя Демократической Республики Конго. Но тогда это был Заир. А во главе государства стоял кровавый диктатор Сесе Секо Мобуту , вставший во главе государства в 1965 году в результате революции. Он был алчен до славы, но никак не мог придумать, как прославиться на весь мир. И Дон Кинг смог убедить его, что величайший бой за всю историю бокса, который станет ещё и первым чемпионским боем, проведённым на Африканском континенте, навеки запечатлеет его имя в мировой истории. И Мобуту, сдвинув на лоб свой любимый берет из кожи гепарда, согласился выделить на организацию боя 12 миллионов долларов. Всё это происходило при рекордно низком уровне жизни в стране с 11-й по размерам территорией в мире и 19-м по количеству населением. Заир по многим рейтингам признавался самой бедной страной на планете. Что, в принципе, актуально и в наши дни.

В Африке большие, злые…

Бой, который окрестили «Грохотом в джунглях» (Rumble in the Jungle), должен был стать одновременно первым чемпионским поединком в Африке, величайшим боем всех времён и торжеством чёрного населения земли. «Большой день для чёрного человека», — говорил Али, радовавшийся возвращению на землю своих предков.

Приехав в Заир, он уже с трапа принялся заигрывать с публикой, настраивая её не столько в свою пользу, сколько против Формана. «Кого они тут не любят?» — спросил Али местного представителя. «Москитов», — ответил тот. «Но я же не могу назвать Формана москитом. Мне нужно, чтобы они и его невзлюбили», — объяснил Али. «Ещё они не любят бельгийцев», — припомнил спутник Али историю заирского народа, долго существовавшего под гнётом колонизаторов из Бельгии.

«Джордж Форман — чистокровный бельгиец!» — это была одна из первых фраз Али, прилетевшего в Киншасу для подготовки к бою. Толпа, встречавшая бывшего чемпиона в аэропорту, восприняла её с ликованием. Али вмиг стал народным любимцем. А прилетевшему чуть позже Форману даже пришлось запираться в отеле, на территории которого проходили его тренировки — всё, чтобы не подвергаться нападкам местных. Али же совершал пробежки на свежем воздухе с местными мальчишками, устраивал огромное количество открытых тренировок и постоянно пытался вывести Формана из равновесия.

Так прошло всё лето 1974 года. Наступила осень. Бойцы привыкли к жаркому и невероятно влажному климату Киншасы. Бой был намечен на сентябрь. И тут Форман начал нервничать. Он не видел страха перед собой, непобедимым, со стороны Мухаммеда Али. И это его смущало. Было или нет рассечение, которое он получил на тренировке — доподлинно неизвестно до сих пор. Но по причине травмы бой был отложен на месяц и должен был состояться 30 октября. Весь этот лишний месяц Али продолжал уничтожать Формана морально. Из стана чемпиона, который за пределами ринга был чересчур уж миролюбивым, практически ничего не было слышно. Он планомерно тренировался, играл в настольный теннис и радовался жизни, будучи уверенным, что он победит Али. Ну не становятся чемпионами в возрасте Мухаммеда, тем более, после четырёх лет бездействия, последовавших за отказом Али отправиться во Вьетнам на войну.

Бой

Да и букмекеры, и мнение здравомыслящей публики были на стороне действующего чемпиона. Уж слишком силён был Форман. Слишком уверенно он крушил всех на своём пути, и не самых сильных соперников, и тех, кто посильнее, и даже боксёров, которые могли похвастаться, что побеждали самого Мухаммеда Али. Да, перед боем с Али Форман не оставил живого места на Джо Фрейзере . Ставки были 3 к 1 не в пользу 32-летнего Мухаммеда Али.

И вот на ринг вышел молодой ещё ринг-анаунсер Майкл Баффер. Он произнёс свою любимую фразу, на которую, кстати, его вдохновил именно Мухаммед Али: «Let’s get ready to rumble! Rumble in the jungle!», — прокричал в микрофон Баффер. На русский это можно перевести как: «Давайте как пошумим! Погрохочем в джунглях!» Это уже потом Баффер запатентует первую часть фразы и будет нещадно штрафовать тех, кто использует официально принадлежащую ему фразу. Намного позже он станет более узнаваемым, чем многие боксёры, и будет получать до миллиона долларов за одно только появление на ринге. В Киншасе он был лишь декорацией к главному событию — к бою.

Майкл Баффер, 2014 г. Фото: РИА Новости / Саид Царнаев

Главные герои уже были на ринге. Мухаммед Али вышел первым под дикий рёв обожающей его 60-тысячной толпы. Впервые ему пришлось просыпаться для боя так рано — поединок был намечен на 8 утра — всё, чтобы ублажить американское телевидение. Чемпион, как ему и полагается, появился позже — 10 минут спустя под свист и улюлюканье. И понеслась…

Первые раунды остались за Форманом. Пару раз он так крепко приложился по физиономии Али, что того, по его же воспоминаниям, начали посещать галлюцинации. Но Али устоял и принялся обороняться всеми возможными способами. Из-за того, что бойцы часто прижимались к канатам, они обвисли, что давало Али больше возможности ускользать от ударов Формана, даже когда тот зажимал соперника в углу. Джордж требовал остановить бой, чтобы натянуть канаты, но судьи не обращали на это внимания.

К удивлению собравшихся, ближе к седьмому раунду силы стали покидать чемпиона. Он стал медленнее двигаться, пропускать больше ударов, терять концентрацию. В восьмом раунде молодой боец еле передвигал ноги, а старый Али продолжал порхать и жалить. И под занавес раунда один из его ударов оказался решающим. Форман упал. Но поднялся, когда рефери произнёс: «Девять!»

По правилам, бой можно было продолжить, но судья уже развёл руки в стороны. На сцену вылетел Майкл Баффер с криком: «Победитель боя и вновь чемпион мира в тяжёлом весе — Мухаммед Али!»

Али стал самым возрастным на тот момент спортсменом, завоевавшим чемпионский пояс в схватке с действующим чемпионом. Форману же осталось лишь искать виноватых в его поражении. Он подозревал и рефери, который, по его мнению, слишком быстро отсчитывал нокдаун. И даже собственного тренера, который перед боем дал ему стакан воды — тогда Джорджа смутил странный привкус медикаментов. Он до сих пор уверен, что ему тогда подсыпали наркотики. Но даже если это и так — чемпионом и величайшим боксёром всех времён в величайшем поединке в истории бокса стал Мухаммед Али. Кстати, он после этого боя так себя и нарёк: «Величайший».

После боя Али десять раз защищал свой титул. Потом проиграл его, но тут же вернул. А в 1981 году он был вынужден завершить карьеру. На тот момент Форман уже четыре года как прекратил выходить на ринг, став проповедником. Но уход Али приоткрыл для него дверцу. В 1987 году, десять лет спустя после последнего своего боя, Форман вернулся на ринг и принялся побеждать. Так он проложил себе дорогу к бою 1991 года за титул абсолютного чемпиона мира с Эвандером Холлифилдом . 39-летний Форман удивил всех тем, что достоял до конца боя и проиграл чемпиону только по очкам. Но Форман не сдавался и продолжал боксировать. В 1994 году он вновь бился за титул — на этот раз против Майкла Мурера , которого и отправил в нокаут в 10-м раунде, в 42 года став самым возрастным чемпионом мира в истории бокса в тяжёлом весе.

Esquire публикует отрывок из книги Нормана Мейлера The Fight о том, как прошел один из главных поединков в истории бокса — «Грохот в джунглях», состоявшийся 30 октября 1974 года в Киншасе.

Перевод Владимира Бабкова
Фотографии AP / EastNews

В набрякшем воздухе витало предчувствие грозы. Ночь была душной, и теперь, ранним утром, температура успела подняться выше обычного — градусов до двадцати шести или двадцати семи. Однако при мысли о надвигающемся бое Нормана пробирала дрожь. Он сидел рядом с Плимптоном во втором ряду от ринга — место, ради которого стоило преодолеть тысячи миль (…). Перед ними, у самого края площадки, устроились фотографы и репортеры из телеграфных агентств. За канатами был Али; он шаркал ногами, проверяя, не скользят ли подошвы, демонстрируя их по очереди внимательной публике, и время от времени, крутнувшись вихрем, высыпал перед собой калейдоскоп холостых ударов — тра-та-та-тах, тра-та-та-тах, — добрую дюжину за пару секунд. Мельтешня перчаток, восторженные крики зрителей. Он был совершенно один в ринге — Претендент к услугам Чемпиона, Король, бросивший вызов Самозванцу, — и, в отличие от других боксеров, увядающих в ожидании обладателя титула, Али словно наслаждался своей единоличной властью над этим небольшим пространством. Он выглядел совсем не испуганным и почти счастливым, как будто две тысячи горьких ночей, проведенных им без титула после того, как он лишился его даже не в результате поражения — а это, пожалуй, не меньший удар, чем написать «Прощай, оружие» и не найти возможности опубликовать его, — были семью годами библейского испытания, через которое он сумел пронести нетронутыми долю своей чести, своего таланта и своей жажды величия, и сейчас, в эти минуты, от него исходил свет. Его туловище блестело, как бока породистого скакуна. Казалось, он полностью готов к схватке с самым страшным и беспощадным тяжеловесом из тех, что появлялись в боксерских кругах за много лет, — возможно, с самым ужасным гигантом в истории бокса, — и пока Король стоял один на ринге, дожидаясь прибытия Чемпиона, занятый своими думами, какими бы они ни были, и своим личным общением с Аллахом, что бы это ни значило, пока он стоял, и шаркал подошвами, и осыпал градом ударов невидимого соперника, Лорд-хранитель печати, Анджело Данди из Майами, методически обходил ринг, останавливаясь у каждого столбика, и на глазах у всего стадиона столь же методически ослаблял каждую из четырех винтовых муфт, регулирующих натяжение каждого из четырех канатов, причем делал это с помощью гаечного ключа и отвертки, которые, должно быть, положил к себе в саквояж еще в Нселе и привез оттуда в автобусе и принес из раздевалки сюда, к рингу. И, приведя канаты в надлежащее состояние, то есть ослабив их до такой степени, чтобы его боец мог отклоняться назад достаточно далеко, он покинул ринг и вернулся на свое место. Никто не обратил на него особенного внимания. (…)

На ринге появился Форман. Он был в красных бархатных трусах с белой полосой и синим поясом. Цвета американского флага обнимали его чресла, и боксерки на нем сияли белизной. Он выглядел серьезным, даже застенчивым, как большой мальчик, который, по выражению Арчи Мура, «поистине сам не знает своей силы». На красном бархате трусов выделялись белые буквы GF, его инициалы. Great Fighter — Великий Боец.

Судья на ринге Зак Клейтон, тоже черный и весьма почитаемый, уже ждал. Джордж неторопливо проследовал в угол, пошаркал, тихо переговорил о чем-то со своими, дал наканифолить себе подошвы, и бойцы сошлись в центре ринга, чтобы выслушать инструкции. Настало время каждому из них исторгнуть из души другого толику страха. Листон поступал так со всеми противниками, покуда не встретил Али, который — в ту пору Кассиус Клей в возрасте двадцати двух лет — ответил ему грозным взглядом, исполненным уверенности в грядущих триумфах. Форман, в свою очередь, смотрел так на Фрейзира, а позже на Нортона. Суровый взгляд, неумолимый, как смерть, роковой, словно поворот ключа в захлопнувшейся двери склепа.

В этот момент Али сказал Форману (как все узнали потом): «Ты слышал обо мне с детства. Ты шел по моим стопам с тех пор, как был мальчишкой. Теперь ты должен встретиться со мной, твоим господином!» — слова, которых представители прессы слышать не могли, но губы Али двигались, его голова была в двенадцати дюймах от головы Формана, его глаза смотрели в глаза Джорджу. Форман сморгнул, он казался удивленным, как будто реплика Али задела его чуть сильнее, чем он ожидал. Он толкнул перчатку Али своей, точно говоря: «Это был твой раунд. Теперь мой черед».

Бойцы снова разошлись по углам. Али прижал к бокам локти, закрыл глаза и вознес молитву. Форман повернулся к нему спиной. Целых полминуты перед началом боя он стоял в своем углу, взявшись за канаты и перегнувшись через них наружу, так что его огромные, мощные ягодицы были обращены к Али. Он сохранял эту позу так долго, что в ней стала сквозить насмешка, как будто он хотел сказать: «Вот тебе мой салют, господин!» Он выпрямился лишь после того, как прозвенел гонг.

Гонг! Под аккомпанемент долгого неслышного вздоха всеобщего облегчения Али ринулся навстречу противнику. Он казался столь же могучим и целеустремленным, как Форман, и сдерживал себя, словно это он представлял собой истинную угрозу. Они столкнулись, когда тела их разделяло еще около пяти футов. Оба отшатнулись назад, точно одноименные полюса магнита, не способные преодолеть силу взаимного отталкивания. Потом Али снова пошел вперед, Форман пошел вперед, они стали кружить, финтить, они двигались по наэлектризованному рингу, и Али нанес первый, осторожный удар левой. Недолет. Тогда он молниеносно выстрелил правой — удар, прямой как шест, угодил точно в лоб ошеломленному Форману, и все услышали безошибочный шмяк плотного, уверенного попадания. Стадион ахнул. Что бы ни произошло дальше, Форману уже досталось. Ни один противник за несколько лет не бил Формана так сильно, ни один спарринг-партнер на это не отваживался.

В ярости Форман кинулся вперед. Али усугубил оскорбление. Он обхватил Чемпиона за шею и надавил вниз, нагнул его голову вниз грубо и решительно, давая Форману понять, что он гораздо жестче, чем ему обещали, и миндальничать с ним не намерен. Они снова принялись кружить. Финтить. Они бросались друг на друга и отскакивали. Было похоже, что у обоих в руках по пистолету. Если один выпалит и промажет, другой наверняка попадет. Если ты ударишь, а твой соперник окажется к этому готов, твоя голова примет его удар. Шок! Это все равно что схватиться за высоковольтный провод. Раз — и ты на полу.

Али не танцевал — скорее, легонько прыгал из стороны в сторону, выискивая возможность для атаки. Так же действовал и Форман. Прошло, наверное, секунд пятнадцать. Внезапно Али выстрелил снова. Опять правой. Опять сильно. Раздался звук, как от удара по арбузу бейсбольной битой. И вновь Форман после этого бросился вперед, и вновь Али обнял его за шею правой рукой, а потом сунул левую перчатку Форману под мышку, чтобы он не мог размахнуться своей правой. Это был эффективный прием связывания соперника из арсенала боксеров-профессионалов. Рефери разбил клинч. И снова они стали перемещаться в невидимом поле притяжения и отталкивания, то ныряя вперед, то уходя в сторону, чуть наклоняя к плечу головы, каждый стараясь вызвать в другом всплеск паники, — двое великанов, быстрых, как пумы, заряженных на прыжок, как тигры, — от них словно рассыпались незримые искры. Али ударил опять — прямой левой, затем прямой правой. Форман отреагировал, как бык: он свирепо ринулся на Али. Страшный бык. Его перчатки были выставлены вперед, точно рога. У Али не хватало пространства, чтобы прыгнуть в сторону, ткнуть его и уйти, оттолкнуть и уйти. Али отпрянул, сделал финт, снова отпрянул и очутился на канатах. Форман запер его. Бой продолжался всего тридцать секунд, а Форман уже загнал его на канаты. Али даже не пытался обойти эти вытянутые перчатки, готовые исколотить его, измять, раздавить его грацию, нет — отступая, Али собрал свою дань. Он еще раз ударил Формана левой и еще раз правой.

Но все же по рядам зрителей прокатился стон. Они видели Али на канатах. Кто мог не думать о том, как долго он сможет продержаться? Он уже в плену — и так скоро! Но Форман сбился с прицела. Ему помешали последние выпады Али, левой и правой. Удары Формана оказались неподготовленными, и Али отбил их, блокировал. Бойцы сцепились в клинче. Рефери развел их. Али ушел с канатов на удивление легко.

Когда Форман выходит (на второй раунд), Али возвращается к канатам, нет, дает загнать себя в угол, самое плохое место на ринге, наихудшее по всем боксерским канонам. В углу ты не можешь ускользнуть в сторону, не можешь податься назад. Ты должен с боем прорываться наружу. Под скрежещущий взвизг толпы — такой слышишь на гонках, когда один автомобиль пытается обойти другой, — Форман надвинулся на Али, и Али загнанной крысой забился в углу, с неистовой скоростью выбрасывая свои перчатки навстречу перчаткам Формана. Это выглядело так, словно двое высоких юнцов пытаются угостить друг друга пощечиной. Ничего похожего на обычную тактику, когда ты пулей выскакиваешь из угла, или подныриваешь под руку соперника, или идешь на таран. Но поскольку Али попадал, а Форман нет, Джордж отступил в смятении, словно вернувшись к воспоминаниям о тех драках, в которых он участвовал десятилетним и боялся, — да, Али, кажется, сделал какой-то психологический выбор и угадал. Он вырвался из угла и вновь поймал Формана за шею захватом, да так удачно, что на лице у Формана появилось задумчивое выражение вола, заарканенного ковбоем. (…)

И тут Али, наверное, в первый раз оценил свои и чужие слабости и преимущества, ибо он принял — незаметно, где-то в середине раунда, — решение о том, в каком ключе ему следует продолжать бой. Его прямые правой явно не наносили Форману большого ущерба. Не был он и сильнее Джорджа, за исключением тех эпизодов, когда зажимал его шею, но он не мог позволить себе висеть на Формане, получая от него удары. Это было болезненно и ничего не давало — наоборот, могло привести к проигрышу по очкам. С другой стороны, и танцевать было рано: это слишком быстро измотало бы Али физически. Так что настала пора проверить, сумеет ли он перебоксировать Формана, лежа на канатах. Это был вариант, избранный им с самого начала, и это был самый опасный вариант из всех возможных. Ибо, покуда у Формана оставались силы, лежать на канатах было не проще, чем ехать по парапету на одноколесном велосипеде. Но что есть гениальность, как не балансирование на грани возможного? И вот в середине второго раунда зазвучал этот поразительный лейтмотив: Али лег спиной на канаты, и в эту позицию он будет теперь возвращаться постоянно, отклоняясь на десять и двадцать градусов от вертикали, а иногда еще дальше — немыслимый, колоссально неудобный для обороны угол.

Конечно, именно к этому часу Али готовился все последние десять лет. Десять лет он учился драться с крупными агрессивными партнерами, которые нещадно месят тебя кулаками, пока ты лежишь на канатах. И он встал в это положение с уверенностью — упор на ноги, плечи горизонтально. Теперь от его ударов справа было не больше толку, чем от прямых левой, зато он мог прикрывать голову обеими перчатками, а живот локтями, мог играть и раскачиваться, отклоняясь так далеко назад, что Форман едва не падал на него. А когда Форман уставал молотить его и вынужден был сделать паузу, Али тут же налетал на него, подброшенный канатами, и жалил его, бил по корпусу, заставлял почувствовать себя неуклюжим, издевался над ним, приводил его в ярость, а это, пожалуй, истощало силы Формана вернее всего. В этой позиции Али мог даже причинить ему боль. Джеб — это больно, если на него налетаешь, а Форман все время стремится вперед. И тем не менее, Али находится в положении человека, который стоит на пороге и уворачивается от громилы с двумя дубинками, не пуская его в дом. Форман умеет обращаться со своими дубинками. В первом обмене ударами он попадает примерно шесть раз, тогда как Али отвечает лишь одним точным попаданием. Однако удары по голове, похоже, не беспокоят Али: он амортизирует всем своим телом. Он как пружина на канатах. Сотрясение проходит сквозь него, словно он и впрямь листовая пружина, приспособленная для того, чтобы смягчать удары. И страха нет: он ловок и гибок по‑прежнему. Ободренный сознанием, что под таким обстрелом можно жить, он начинает задирать Формана. «Ну, ударь! — подначивает он.— Ударь, если можешь! Хватит пихаться!» Поскольку голова его совсем рядом, Форман бросается на него — но голова Али отскакивает назад, как у балаганного клоуна, уклоняющегося от бейсбольных мячей. На тебе! — Али катапультой несется обратно. Получи! И вот Форман промахнулся, а Али попал.

Это становится способом ведения боя и даже способом существования, но из угла Али на это жутко смотреть. В последние тридцать секунд второго раунда Али выпаливает с канатов серией прямых правой, быстрых, как джебы. Голова Формана, наверное, чувствует себя заклепкой под клепальным пистолетом. За считанные секунды до конца Форман наносит сокрушительный хук слева — его кулак летит, как разогнавшийся локомотив, и по стадиону проходит судорога, — но ему недостает скорости. Али уклоняется от удара с ленивым изяществом, как Арчи Мур в лучшие годы, и гигантский кулачище проносится в четверти дюйма от его подбородка. Вложившись в удар, Форман теряет равновесие настолько, что Али мог бы выбросить его за канаты. «Мимо, — говорит Али сквозь капу.— Плохой прицел». Звонит гонг, и Форман выглядит подавленным. В этом хуке слева мелькнуло преждевременное отчаяние. Али насмешливо качает головой. Конечно, это одна из его любимых уловок. В течение всего первого боя с Фрейзиром Али давал зрителям понять, что Джо не производит на него впечатления. Но ему приходилось все труднее и труднее.

Раньше или позже, но Форман непременно оказывается над ним, нависает над ним, бьет его, обрушивает на него целый град яростных ударов — Джордж умеет распалить себя и в том случае, если перед ним просто тяжелая груша, и Али сейчас выступает в ее роли. С помощью канатов Али гасит удары. В обычной стойке боксер болезненно воспринимает сильный удар по корпусу, даже если ему удается его блокировать. Это шок для тела, ног и позвоночника. Вся мощь удара достается человеку. Но, лежа на канатах, Али передает ее им. Если он не может поймать удар Формана на свои перчатки, или отклонить его, или надавить Форману на плечо, чтобы испортить замах, или откинуться назад, скользнуть в сторону, или навалиться на Формана, обняв его за голову, если в конце концов ему не остается ничего другого, кроме как принять удар, тогда Али напрягает тело и передает весь импульс туда, на канаты, так что Форману должно казаться, будто он избивает полено, прыгающее на веревках. Создается впечатление, что вся энергия, которую Форман вкладывает в свои удары, поступает через Али и канаты прямиком на угловые столбики — они буквально ходят ходуном. Это помогает Али расслабляться, когда надо; у него всегда есть последняя возможность подготовиться к удару. Если Форман все же умудряется причинить ему боль, Али немедленно отвечает ему резкими джебами. Поскольку плечи его опираются на канаты, он одинаково часто бьет слева и справа. При его умении выбирать нужный момент джеб — блестящее оружие. Али наловчился бить Формана как раз тогда, когда Джордж идет на него. Это удваивает, а то и утраивает силу удара. Он так часто пользуется джебом правой, что Форман, должно быть, недоумевает: разве его противник — левша? Потом снова джеб левой. Переученный левша? В этом есть что-то противоестественное: это все равно что заниматься любовью с брюнеткой в белокуром парике. Конечно, у Али в запасе имеются и рыжие парики. В конце раунда Форман получает от него несколько самых внушительных ударов за весь матч. Правой, левой, правой — эта комбинация ошарашивает Формана. Возможно, он не встречал такой со времен своей последней уличной драки. Али бросает на него высокомерный взгляд, и они борются несколько секунд до гонга. Возвращение в свой угол занимает у Формана еще несколько секунд — он бредет туда на непослушных ногах, будто человек, впервые вставший с постели после долгой болезни. Он чуть не споткнулся по дороге к своему табурету.

…в пятом раунде он попытался нокаутировать Али. Чем спокойней Али чувствовал себя на канатах, тем крепче становилась уверенность Формана в том, что он сможет сломить его защиту. Уверенность с обеих сторон приводит к войне. Этот раунд войдет в историю как один из величайших раундов в поединках тяжеловесов; и вправду, он был так хорош, что сам выковал себе памятную табличку. Она словно появлялась у зрителей на глазах, чтобы сиять потом вечным светом: Великий Пятый раунд матча Али против Формана!

Как часто бывает на свете, великое началось с малого. Форман удачно закончил четвертый раунд; после его полновесного удара, заставшего Али врасплох, в воздухе даже запахло победой. Он вышел на пятый раунд, убежденный, что если до сих пор не взял Али силой, ключ к успеху все равно в силе, только ее надо больше, значительно больше, чем когда-либо видел Али. Пусть все лицо Формана было в буграх, пусть ноги его двигались точно колеса с выщербленным ободом, пусть мышцы его жгло лавой смертельной усталости, а дыхание с ревом поднималось в легкие, как волна жара из раскаленных подземных недр, — все равно он оставался воплощением силы, неимоверной силы, он был способен терпеть нечеловеческие муки и обрушивать на противника свою канонаду даже тогда, когда любой другой не смог бы поднять рук, этого прирожденного палача тренировали на выносливость упорно и безжалостно: в Пендлтоне, начав подготовку к этому бою, он однажды провел пятнадцать раундов с полудюжиной спарринг-партнеров, сменяющих друг друга через каждые два раунда, в то время как Форману позволяли только по тридцать секунд отдыха в промежутках. Он шел вперед без остановки, работал без остановки, он бил и бил, превозмогая боль, он мог послать в нокдаун целый лес, в одиночку повергнуть его наземь, и он вышел на ринг с твердым намерением срубить Али.

Первые полминуты напоминали легкую перестрелку. Затем началась бомбежка. Али лег на канаты, откинувшись назад точно рыбак, которого пытается утащить в море исполинская рыба, — так приготовился Али, и Форман открыл свой шквальный огонь. Это напоминало о неистовых артиллерийских боях в первую мировую. В течение следующих полутора минут ни тот ни другой не переместились больше, чем на пару футов. И в этом маленьком, тесном пространстве Форман обрушивал на Али удары залпами по четыре и шесть, по восемь и девять, тяжелые, маниакально-свирепые удары, тяжелые, как буханье дубовой двери, бомба в голову, ядро в корпус, пока хватало дыхания, чуть отступал, чтобы глотнуть воздуха, и снова кидался вперед, чтобы бомбить, месить, давить, крушить и крошить это изворотливое тело, переломать ему руки, проломиться сквозь эти руки, добраться до ребер, измолоть его, истолочь его, взорвать, разметать, разнести в клочки, на куски, стереть, уничтожить — ну же, великий разрушитель, наверное билось навзрыд у него в груди, убей этого безумного мечущегося козла.

И Али, прикрыв перчатками голову, а локтями ребра, стоял под этим огнем — его раскачивало, болтало и швыряло, как кузнечика на высокой тростинке под хлесткими порывами ветра, и канаты под ним гудели и метались, точно паруса в шторм, и Форман выпаливал правой, целясь Али в подбородок, но Али мгновенно откидывался назад, на полдюйма за пределы досягаемости и наполовину за ринг, и снова возвращался, толкая Формана в локоть и обнимая себя самого за ребра, и уклонялся в сторону, потом в другую, и откидывался назад, и взлетал, подброшенный канатами, ускользал от очередного удара и падал обратно на канаты с уверенностью моряка на снастях. Его постоянным оружием были глаза. Они сверкали как звезды, и он обманывал Формана этими глазами, взблескивал белками в ужасе, которого не чувствовал, так что обманутый Форман нерасчетливо кидался на него и промахивался, и Али косил глазами влево и наклонял голову вправо, а потом вдруг оказывался перед Форманом лицом к лицу, устраивая дуэль двух взглядов, двух душ, двух мунтуМунту (суахили) — внутренняя энергия, жизненная сила. , и стискивал в объятиях его голову, выглядывал между перчаток, вклинивался ему под мышку, а потом дразнил его на канатах, отлетая назад, когда Форман нырял вперед, измываясь над ним, сводя его с ума, демонстрируя публике такое хладнокровие, словно разминался в халате со своим спарринг-партнером, пропуская мимо голову Формана изящным движением матадора, увернувшегося от быка после пяти грациозных пассов, и однажды, когда он будто бы промедлил чуть дольше, чем надо, зашел в своем издевательстве над Форманом чуть дальше, чем надо, что-то шевельнулось в Формане, как в сознании быка, почуявшего, что вот сейчас он наконец пропорет рогами не тряпку, а человека, и, словно помощник матадора на арене, кто-то из угла Али закричал: «Берегись! Берегись! Берегись!», и Али отпрянул назад и как раз вовремя, ибо Форман обрушил на него, прыгающего на канатах, шесть своих самых мощных хуков слева кряду, а потом удар правой, это была квинтэссенция его боя и сердце его лучшей атаки, левой в живот, левой в голову, левой в живот, левой в голову, левой в живот и снова в живот, и Али блокировал их все, локтем у живота и перчаткой у головы, и канаты извивались, как змеи. Али был готов к ударам слева. Но он не ожидал последнего, справа. Форман попал, и попал крепко. Болты на столбиках взвизгнули. Али крикнул: «Совсем не больно!» Был ли это самый сильный удар из всех, что достались Али за ночь? В ближайшие секунды ему пришлось выдержать таких еще с десяток. В жилах Формана бурлила смесь решимости с отчаянием, и каждый из его могучих ударов, которых набралось едва ли не сорок или пятьдесят за одну минуту, способен был вышибить воду из позвоночника в колени. Под конец что-то, наверное, стало уходить из стержня духовной силы Формана, начал слабеть этот накал абсолютной ярости, и Али, отражая очередные залпы, время от времени тыкал Формана в шею, точно домохозяйка, проверяющая зубочисткой, испекся ли пирог. Удары становились все менее страшными, и наконец Али оторвался от канатов и в последние тридцать секунд раунда нанес серию своих ударов — двадцать как минимум. Почти все попали в цель. Среди них были несколько из числа самых мощных ударов этой ночи. Четыре правой, хук слева и еще один справа сложились в одну потрясающую комбинацию. Один удар развернул голову Формана на девяносто градусов, удар по диагонали справа, врезавшийся ему в челюсть, — произошел, очевидно, двойной контакт, сначала с перчаткой, потом с голым предплечьем, молниеносный и шокирующий. По стенам внутри мозга, должно быть, побежали трещины. Форман качнулся, поймал равновесие, исподлобья взглянул на Али и получил еще два удара — дзинг-бинг! Когда все кончилось, Али поймал Формана за загривок, как старший брат, взявшийся поучить уму-разуму огромного и тупого младшего братца, и поглядел на кого-то среди публики, то ли на врага, то ли на какого-то язвительного друга, прочившего победу Форману, ибо мы увидели, как Али, схватив Джорджа за шею, высунул длинный, с белым налетом язык.

Итак, начался третий акт этого боя. Трудно было бы придумать лучшее завершение второго, чем неудача Формана, пытавшегося сразить Али на канатах. Но с последними сценами была связана очередная проблема. Как опустить финальный занавес? Измотав Формана, Али устал и сам. Он бил Джорджа сильнее, чем любого другого соперника в своей карьере. Бил много. Голова Формана, наверное, стала чем-то вроде куска вулканизированной резины. Теперь можно было избивать его часами, но так и не добиться ничего нового. У нокаута есть порог. Если подойти к нему близко, но не пересечь его, человек может шататься по рингу до бесконечности: он получил свою роковую телеграмму, но устоял на ногах. Больше никакая подобная катастрофа его не сломит. Он похож на жертву кошмарного брака, который ни одна из сторон не отваживается расторгнуть. Поэтому Али должен был преподнести Форману еще один сюрприз. В противном случае ему грозила печальная перспектива: они с Форманом могли бродить, спотыкаясь, друг около друга все оставшиеся раунды. Необычайно трудно выжать из бокса даже намек на эстетику. Вот почему для художника масштаба Али не было бы ничего хуже, чем загубить совершенство этого боя тоскливым топтанием по площадке в ожидании невыносимо скучного единодушного решения.

Впечатляющий конец боя превратил бы его в легенду, но невнятная победа, победа-разочарование, сделала бы Али полулегендой. Его усиленно превозносили бы друзья и хулили враги — судьба, выпадающая на долю большинства героев. Али бился не ради этого. Так он говорил. Следовательно, ему надо было повергнуть Формана в ближайших же раундах, причем красиво — сложнейшая задача. Он очутился в положении тореро, который после великолепного спектакля должен прикончить быка одним махом, дабы не расстраивать зрителей бледной и мучительно долгой экзекуцией. Поскольку для спортсмена нет большего удовольствия, чем перенять стиль своего противника, Али стремился лишить Формана его главной гордости. Джордж был палачом — значит, Али тоже придется выступить в этой роли. Но как казнить палача?

Остались позади еще два раунда, самые невыразительные за весь матч. Жара угнетала — тропики есть тропики, и с каждым раундом они все настойчивее напоминали о себе. Казалось, сидевшему в углу Али трудно дышать. Почки это или ребра? Данди что-то говорил ему, и Али отрицательно качал головой. В отличие от Формана, он по-прежнему выглядел бодрым, живым. Глаза стреляли по сторонам — и впрямь как у белки. Прозвенел гонг, отмечающий начало восьмого раунда.

Спокойно и размеренно, неторопливо выбирая удобные моменты, он бил Формана — бил аккуратно, выдерживая паузы между ударами, тщательно прицеливаясь — шесть хороших ударов, левой и правой. Можно было подумать, что у Али ограниченный запас хороших ударов, что они у него считанные, как патроны у солдата, который должен отстоять важную высоту, и потому каждый выстрел требует определенной предварительной подготовки.

Ноги Формана теперь сами собой двигались вприскочку, точно у лошади, вышагивающей по каменистой дороге. В сотый раз получив жестокий удар, он выбросил ответный левый хук, до того неистовый, что сам едва не вывалился за канаты. На мгновение его спина и шея оказались открытыми для Али, который сделал замах, но этим и ограничился, словно продемонстрировав всему миру свое нежелание испортить бой ударом в затылок, похожим на те, что доставались от Формана другим боксерам — Норману, и Роуману, и Фрейзиру. Так что Али занес руку, а потом ушел назад. Во второй раз в течение боя Форман очутился между соперником и канатами, и во второй раз Али не предпринял никаких решительных действий.

Тогда Джордж отклеился от канатов и погнался за Али, как собака за кошкой, точно почуяв в своем неистовом ударе намек на то, что доля его могущества к нему вернулась. Пусть его страшные удары не достигают цели — по крайней мере, они страшны. Перед ним забрезжил шанс вновь стать олицетворением силы. У канатов возникла суета, в которой ощущалось эхо великой бомбардировки пятого раунда. И по-прежнему Али дразнил его, по‑прежнему язвил насмешками. «Бей сильнее, — сказал Али, — я думал, ты умеешь бить. А ты слаб. Выдохся!» Спустя недолгое время свист дыхания Формана стал громче свиста его ударов. В восемнадцатый раз угол Али пришел в волнение. «Уйди с канатов. Нокаутируй его! Давай!» Форман уже истратил скудный запас сил, перенесенный им из седьмого раунда в восьмой. Он неуклюже взмахивал ручищей, как дитя шести футов росту — игрушечной саблей.

Когда до конца раунда оставалось секунд двадцать, Али начал атаку. По своим собственным меркам, исходя из опыта, накопленного за двадцать лет занятий боксом, и всех своих знаний о том, что нужно и что не нужно делать в каждый миг пребывания на ринге, он выбрал именно этот момент и, лежа на канатах, ударил Формана правой и левой, а потом снялся с канатов, чтобы ударить его левой и правой. Этот последний удар справа он снова нанес и перчаткой, и предплечьем, — умопомрачительный удар, после которого Форман слепо шатнулся вперед. Пропуская Джорджа мимо себя, Али двинул его справа в челюсть и отскочил от канатов с таким расчетом, чтобы оставить Формана около них. Впервые за весь бой он отрезал Формана от ринга. Затем Али провел комбинацию ударов столь же быстрых, как в первом раунде, но более резких и выверенных, — на Формана обрушились три мощных удара правой, затем один левой, и вдруг по лицу Джорджа скользнула какая-то тень: кажется, он понял, что находится в опасности и должен срочно искать спасения. Его противник наседал, и за спиной у противника не было канатов. Какая нелепость — весь его мир вывернулся наизнанку! Он сам стал тем, кто висит на канатах! И тут огромный снаряд размером в точности с кулак в перчатке ворвался в центр сознания Формана, лучший удар всей этой невероятной ночи, шедевр, который Али берег ради самого важного в жизни случая. Руки Формана отбросило в сторону, как парашютиста, выпрыгнувшего из самолета, и в такой позе, согнувшись, он двинулся к середине ринга. Ни на мгновение он не спускал глаз с Али, и в глазах его не было ярости, словно он видел в Али человека, которого знал лучше всех на свете и который, наверное, будет присутствовать у его смертного одра. Джорджа Формана повело и развернуло кругом. Так и не сумев распрямиться, так и не оторвав взгляда от Мухаммеда Али, он начал валиться, рушиться, падать, несмотря на все свое желание это предотвратить. Волю Джорджа тянул вверх могучий магнит его чемпионства, и тело Джорджа судорожно искало опоры. Он опрокинулся, словно шестифутовый шестидесятилетний слуга, получивший дурную весть, да, его падение заняло добрых две секунды, и пока Форман опускался вниз, будто складываясь по частям, Али кружил впритирку к нему, готовый добавить еще удар, который уже не понадобился, — чуткий, заботливый эскорт Чемпиона в его путешествии к полу.

Рефери отвел Али в угол. Он замер там, словно погруженный в раздумья. Потом несколько раз быстро, но сдержанно переступил на месте, точно извиняясь перед собственными ногами за то, что так и не попросил их станцевать, и снова застыл, не обращая внимания на попытки Формана восстановить вертикальное положение своего тела.

Как пьяный, который силится слезть с кровати, чтобы отправиться на работу, Форман перекатился с боку на бок и начал долгую, изнурительную работу по поднятию с пола громоздкого корпуса, доставшегося ему от Бога. Неизвестно, слышал ли он счет, но ему удалось встать на ноги через долю секунды после того, как прозвучало «десять», и он признал поражение, ибо когда Зак Клейтон положил ладонь ему на спину, он покорно пошел в свой угол и не сопротивлялся. Его встретил Мур. Встретил Сэдлер. Позже стали известны слова, которыми они обменялись.

— Как ты? Нормально?

— Да, — ответил Форман.

— Ладно. Теперь все в прошлом.

— Главное, ты цел, — сказал Сэдлер, — а остальное как-нибудь образуется.

Джордж Форман

«Большой» Джордж Форман – бывший боксер, который сегодня больше известен тем, что он делает вне ринга, чем своей легендарной боксерской карьерой. Он превратил бокс в популярный вид спорта, но многие даже не знают всех его достижений на ринге. За свою боксерскую карьеру Джордж Форман достиг результата 76-5 (68 нокаутов) и дрался с самыми известными боксерами всех времен – Мухаммедом Али , Джо Фрейзером и Кеном Нортоном . Он дважды выигрывал титул чемпиона мира в тяжелом весе – в первый раз еще совсем молодым, а во второй раз в 1994 году, в 45 лет, победив Майкла Мурера и став самым возрастным боксером, когда-либо завоевывавшим этот титул.

Большой Джордж рассказывает о том, как пришел в бокс и делится своими воспоминаниями о том, как завоевал золотую олимпийскую медаль. Форман говорит о попытке победить Джо Фрейзера в борьбе за титул, о том, как за 2 раунда разобрался с Кеном Нортоном и делится своими мыслями по поводу «Разборки в Джунглях» с Мухаммедом Али . Форман рассказывает, как пережил поражение, как воевал с Роном Лайлом . Он открывает моменты, которые изменили его жизнь навсегда. Вот что он рассказал:

Джордж Форман

Давайте немного поговорим о вашей карьере. Как вы попали в бокс?
Я просто пришел в зал, чтобы немного сбросить вес. Потом у меня были проблемы с Центром занятости, и они сказали, что если мне это интересно, я могу остаться в этом центре занятости. Это помогло мне решить проблемы. Я решил, что смогу стать хорошим уличным бойцом через год после начала занятий боксам, вернусь в Хьюстон и поколочу всех. Я даже предположить не мог, что эта дорога приведет меня к золотой медали и боям за титулы, и что я научусь наносить левые джебы и удары правой и узнаю кучу всего другого, и вообще забуду о желании быть уличным бойцом.

В результате вы выиграли золотую медаль Олимпийских игр и стали лучшим тяжеловесом Америки. Какие были ощущения?
Когда выиграл золотую медаль? Могу сказать, что даже просто быть в Олимпийской сборной было просто потрясающе. У меня было много друзей, кто служил в вооруженных силах, и все они возвращались домой в своих формах и все гордились ими. У меня не получилось отслужить. В 19 лет я уже был в Олимпийской сборной и носил цвета сборной, спортивный костюм, костюмы …

Джордж Форман

Я сказал маме, как я был горд, что и у меня было форма, даже если я не выиграю ни один бой. Поэтому выигрывать один бой за другим, а потом и золотую медаль – уау, непередаваемые ощущения! Когда я выиграл золотую медаль, мне хотелось, чтобы весь мир знал, откуда я родом, поэтому я нашел маленький американский флаг и размахивал им на ринге, чтобы все знали. Это был мой шанс представить свою страну. Это было лучше, чем побеждать в боксерских поединках.

После этого вы решили перейти в профессионалы. Как это было, каковы были ваши ожидания, когда вы решили стать профессиональным боксером?
Я хотел пойти работать в Центр занятости, закончить свое образование в колледже и все такое, но все говорили, что я могу заработать очень много денег и стать чемпионом. А потом кто-то сказал, что я мог заработать миллион. Поэтому когда я шел в профессионалы, я ожидал, что буду зарабатывать сотни тысяч долларов, а потом и миллион. Вот такие были мои ожидания, но по пути выяснил, что я мог наносить удары, по-настоящему сильные удары. Один нокаут за другим, и всего за 3,5 года я стал первым претендентом на мировой титул. Это меня удивило.

Джо Фрейзер – Джордж Форман

Добившись такой позиции в рейтинге, вы получили возможность побороться за титул в поединке с Джо Фрейзером. Вы были аутсайдером. Тот факт, что он считался фаворитом, как-то особо мотивировал вас?
Просто выйти на ринг с Джо Фрейзером – это уже была мощная мотивация, потому что я видел его на ринге. До этого у меня было 37 боев, и мой менеджер всегда говорил мне, что у моего соперника слабая челюсть. Но Фрейзер был не таков, и нам нужно было сосредоточиться. Но бой с Джо Фрейзером был первым, когда мой менеджер ничего не сказал мне, потому что мы оба знали все. У этого парня не было дыр в обороне. Это был великий боксер. Это был первый раз, когда я вышел на ринг и я боялся, я действительно боялся. Но когда ты загоняешь в угол кошку, ты получаешь в ответ, а кошкой в тот вечер был я.

Джордж Форман – Джо Фрейзер I (видео)

В этом бое вы отправляли его в нокдаун 6 раз в 2-х раундах, пока рефери не остановил бой. О чем вы думали, когда все закончилось, а вы стали новым чемпионом мира в тяжелом весе?
После того, как выигрываешь титул, первое, что приходит в голову – «невероятно». Потом твое имя входит в список самых известных боксеров – Джек Демпси , Джо Луис , Мухаммед Али , Сонни Листон , Флойд Паттерсон , Джордж Форман . Твое имя вписывается туда, и ты это чувствуешь. В одно мгновение ты – чемпион мира. Это был самый яркий сезон. Кроме того, я теперь мог получить тот миллион долларов.

Джордж Форман – Кен Нортон

После этого боя вы дважды защищали титул, а потом встретились с Кеном Нортоном. Вы нокаутировали его уже во 2-м раунде. Вы не удивились, что так легко победили его?
Я думал, что бой с Нортоном будет самым трудным из всех за всю карьеру, потому что он был такой же крупный, как и я. Он был буквально весь в мышцах. У него было множество нокаутов. Он провел два боя с Мухаммедом Али , и я считал, что он выиграл оба боя, хотя официально он выиграл только первый бой, а второй проиграл решением.

Джордж Форман – Кен Нортон (видео)

Я думал, что я проиграю ему. Готовясь к бою с Нортоном, я тренировался так усердно, как никогда раньше.

Говоря об Али, вы все-таки встретились с ним на ринге в знаменитой «Разборке в Джунглях». Когда вы вспоминаете то, как Али дрался с вами, используя технику rope-a-dope, что вы об этом думаете?
Когда я вспоминаю этот бой, я делал то, что нужно – я отрезал ринг. Если выходишь на ринг со мной и пытаешься активно двигаться, то окажешься в углу. После пары раундов, Мухаммед бил, а бежать ему было некуда. Я загонял его в угол и наносил множество ударов. Так что rope-a-dope был не запланированный, у него просто не было выхода, и у него был в этом огромный опыт.

Джордж Форман – Мухаммед Али (видео)

Я помню, это, кажется, был 3-й раунд, я отработал на нем все, что умел, и он знал, что по сути должен был сдаться. Когда прозвонил гонг, он поднял глаза, посмотрел на меня, словно говоря 6: «Я это выдержал». А я смотрел на него и думал: «Как он это выдержал»? Этот момент был поворотным; он понял, что может пережить мои мощные удары. Потом были еще другие мощные удары, но у него была какая-то удивительная уверенность, что он выдержит. Но это было незапланированно, так получилось само собой.

Джордж Форман – Мухаммед Али

Было ли в Мухаммеде что-то, что вас удивило?
Храбрость. Я никогда не выходил на ринг с таким смелым соперником. Я ударил его один раз в бок, и это было очень больно, а он посмотрел на меня, и его глаза говорили: «тебе это с рук не сойдет». И он начал драться, а потом словно сказал: «Нет, не могу драться с этим парнем», и навалился на канаты. Большинство парней, которых я так бил, думали: «Я в нокауте». Но не он. Весь его вид просто говорил: «Я получил прилично». Я никогда не видел таких храбрых боксеров, ни до, ни после этого боя.

Вы были разочарованы тем, что у вас не было матча-реванша с Али? Если бы он состоялся, смогли бы вы победить?
Я очень старался добиться реванша, но у него были все причины не хотеть этого. Есть такое выражение: «один испугался, другим хватило». Я имею в виду, что бил этого парня в течение 6 или 7 раундов, бил сильно, а он прошептал мне в ухо: «И это все, на что ты способен»?. Я знал, что удар причинил ему боль, но кто бы захотел пережить это еще раз? Если бы я был на его месте, то не захотел бы. И он тоже не хотел. Я не умолял дать мне еще один шанс. Если бы я снова встретился с ним, с той же яростью, бой мог бы закончиться так же. Он хорошо меня изучил.

Рон Лайл – Джордж Форман

После боя с Али вы взяли небольшой перерыв, а потом вернулись и встретились с Роном Лайлом, и ваш бой стал Боем Года – 1976 по версии журнала Ring. Насколько трудным был этот бой?
Бой с Роном Лайлом был самым трудным в моей жизни. Но я недавно впервые проиграл, и я сказал себе: Если надо, я просто умру на ринге, но не сдамся. Я буду держаться. И он бил меня так сильно, что в результате просто упал в обморок, а я выиграл бой.

Джордж Форман – Рон Лайл (видео)

Это был самая сильная боль в вашей карьере?
В бое с Али мне не было больно. Они считали, но я вскакивал на счет 8. Так что я не особо пострадал в этом бое, хотя и побывал в нокдауне. А вот с поединке с Роном Лайлом я реально пострадал. Он бил так, что я потом вообще ничего не чувствовал. Я оказался на канвасе, и это был тест на выживание, потому что я не мог ничем отмазаться, как в бое с Мухаммедом Али . С ним у меня были оправдания. Но тут все всё видели. Никаких оправданий, Джордж. Мне нужно было заставлять себя вставать. Именно тогда я нашел в себе выдержку, выносливость. Раньше мне это не требовалось, но в ту ночь в бое с Лайлом я нашел это в себе. Иначе я бы не вышел с ринга живым.

Джордж Форман – Джимми Янг (видео)

После боя с Лайлом вы выиграли еще 5 боев подряд, а потом встретились с Джимми Янгом. Большинство считает, что если бы вы победили Янга, вы бы встретились с Али. Что вы думали и чувствовали, когда шли на этот бой в Пуэрто Рико?
Я думал, что бой с Янгом продлится все 12 раундов. Во-первых, я должен был выдержать все 12 раундов, я должен был показать, что я вынослив, и я должен был выиграть решением. Говорили, что я не продержусь и 7 раундов. Я хотел показать всем, что я могу, победить Джимми Янга и потребовать боя с Али, потому что именно Янг до этого дрался с Али, и Али выиграл противоречивым решением, многие считали, что выиграл Янг.

Одна из организаций сказала, что если после этого боя Мухаммед не согласится на бой, его лишат титула и отдадут Янгу. Так что именно этот приз был на кону. Я шел на бой с уверенностью, что легко выиграю. Я даже не предполагал, что за этим боем последует 10-летняя пауза вне ринга.

Джимми Янг – Джордж Форман

Расскажите об этом поподробнее. Многие болельщики слышали об этом, но они наверняка хотят услышать это от вас. Что происходило в раздевалке, когда вы проиграли?
Я ждал решения по бою и до сих пор считаю, что выиграл по очкам. Но по мнению судей я проиграл. Я был очень разгоряченный. Кондиционеры в ту ночь не работали. Мне никогда в жизни не было так жарко. Я пошел в свою раздевалку, чтобы немного остыть, как все делают. Я шел и думал: «Да кому есть дело до этого боя? Ты все равно Джордж Форман , у тебя есть деньги. Ты можешь поехать домой на свое ранчо и можешь уйти, если хочешь. Бокс тебе не нужен. Ты можешь уйти из бокса и умереть». С этого момента каждое слово в моих мыслях было о том, что я умру, и я знал, что умру в грязной, вонючей раздевалке, в которой даже кондиционера нет. В этой раздевалке я боролся за свою жизнь, и я услышал голос, услышал внутри себя, и он спросил: «Ты веришь в Бога, так почему ты боишься умирать?» А я действительно боялся.

Я боялся и начал бороться за свою жизнь. Я не сказал никому в раздевалке о том, что происходит, потому что они бы подумали, что я просто разочарован поражением. Я пытался договориться сам с собой, потому что я знал, что Бог есть. Я сказал: «Я все еще Джордж Форман , я все еще могу боксировать и отдавать свои деньги на благотворительность и борьбу с раком», и голос во мне сказал: «Мне не нужны твои деньги, мне нужен ты сам». И вдруг в одно мгновение мои ноги подогнулись, я попытался крикнуть всем в комнате «Эй, кто-нибудь». Но я не успел сказать ни слова и погрузился в темноту, под ногами пустота, ужасный запах, который ассоциируется со смертью, и я знал, что пришел мой конец, я в грязном дворе, и я не успел попрощаться с матерью и детьми, и мне было страшно. Я огляделся вокруг и сказал: «Мне все равно, что это смерть, я верю, что Бог есть» Я просто не верил в религию. И когда я сказал, что верю в Бога, большая рука словно вытащила меня из этой безнадежной бездны, и я пришел в себя.

Меня подняли с пола на стол, мой доктор стоял около меня. Я сказал ему: «Доктор, передвиньте руки, шипы на его голове вызывают кровотечение», и я это видел. Никто не видел, но по моему лбу текла кровь. Я посмотрел на свои руки и начал кричать и я видел кровь и я сказал? «Иисус Христос пришел ко мне наяву». Вы знаете, что было дальше. Они связали меня и отправили в интенсивную терапию, но я рассказываю эту историю уже 33 года, о том, как я не знал, что есть вера.

Джордж Форман

Я бросил бокс. В течение 10 лет я даже ни разу не сжал кулак. Я просто пошел в раздевалку, ударил грушу, и это был просто кожаный мешок, а до этого я бил Фрейзера и Али. Я стал Евангелистом через год после боя с Янгом, я путешествовал по миру, рассказывая эту историю. Я не верил, что вера существует. Я думал, это для людей, которые находятся в депрессии, а у меня были деньги, мне ничего не было нужно, но это случилось после боя с Янгом.

Давайте поговорим немного о периоде вашего отсутствия в боксе. Официально вы не уходили их спорта, но вы не дрались 10 лет. Что вы чувствовали, когда проповедовали и рассказывали свою историю?
Это было потрясающе, потому что я всегда говорю: «В этот мир две двери. Есть парадная дверь, в которую ты входишь богатым и известным спортсменом, и есть задняя дверь, где ты просто уличный проповедник». Я сбрил усы. Я сбрил волосы, чтобы никто не узнавал меня на улицах. Я набрал вес, и это было весело, потому что я думал, что для того, чтобы быть счастливым, тебе нужно быть богатым и знаменитым. Люди останавливали меня, если я покупал батарейки и покупали их мне. Я пытался заплатить, но они говорили: «Иди отсюда, Великан». В мясном магазине люди пускали меня в очередь, чтобы я получил еще один кусок мяса. Иногда в самолете стюардессы разрешали мне пересесть на большое кресло впереди. Они говорили «мы не можем посадить тебя в кабину, но это сиденье слишком маленькое для тебя».

Джордж Форман

Я узнал, что мир прекрасен. И не нужно быть знаменитым. 10 лет я наслаждался жизнью. Я шел в магазин, и никто не узнавал меня, и я мог купить стиральный порошок, на котором не было моего имени. Никому не было дела. Я ходил по магазинам, научился сам менять масло, сам мыл посуду. Мир был прекрасен. Это было круче, чем когда я был избалованным спортсменом, и все всё за меня делали.

, лучшее от Колесникова

Фото: afflictor.com, gettyimages.com, fortune.com

Теория стилей не работает – историю бокса творят личности. Крупные личности. И когда они сходятся в ринге, то тут и выясняется, кто Величайший, а кто просто Большой. Блог «Таких больше не делают» вспоминает противостояние Мохаммеда Али и Джорджа Формана.

Грохотом в джунглях (The rumble in the jungle) назвали, возможно, самое известное и значимое противостояние в мировом боксе – бой Джорджа Формана с Мохаммедом Али. Поединок действительно прошел в джунглях – в столице бывшей бельгийской колонии Конго, которое стало носить гордое аборигенное название Заир (ныне Демократическая Республика Конго), Киншасе.

Именно этот бой стал первым для Дона Кинга в качестве промоутера. Нет, конечно, он и до этого был не на последних ролях, но именно Грохот в джунглях был полностью организован им. Именно Кинг предложил провести поединок в Африке. Именно он договорился с заирским диктатором Мобуту, и уговорил того выделить на бой невиданные по тем временам 12 миллионов долларов (каждому боксеру досталось по 5 миллионов). Также Дон активно говорил о битве в сердце Африке – как будто именно тяга к корням определила место проведения боя. По-прежнему не унимался Али. Он объявил, что бой – борьба за «большое черное дело». Форман на это только возразил: «Да я чернее него в два раза».

Вообще эта ситуация выглядела довольно забавно. Метис (у Али была и ирландская кровь) из обеспеченной семьи Среднего Запада – черный радикал. И по настоящему черный негр из самого что ни на есть южного штата (Джордж был родом из Техаса) из неполной многодетной семьи да к тому же с хулиганским прошлым – патриот американской мечты.

Из-за тяжелого тропического климата боксеры прибыли в Заир заблаговременно и провели там все лето 1974 года. Оба очень активно готовились к поединку. Но Али даже на открытых тренировках все больше стоял у канатов и мужественно защищался. Тогда на это мало кто обратил внимания, но именно так он будет себя вести и во время боя. «Джордж Форман никогда не раздумывает – он этого просто не умеет делать. Вместо этого он тупо молотит, что есть силы», – скажет Али перед боем. Он явно не боялся, что Форман его просчитает. У Большого Джорджа и вправду было только два достоинства – удар левой и удар правой. А вот думать на ринге или играть во всякие там игры, он не умел. Этим Мохаммед и воспользовался. Он дал Джорджу вдоволь вымахаться, а потом сказал свое веское слово.

Тактику, которую Али применил в этом бою, позже назовут rope-a-dope – буквально, канатный допинг. Мохаммед фактически висел на канатах, оттягиваясь как можно дальше за ринг при ударах в голову. При этом, когда соперник уставал, Али проводил острые контрвыпады. Такую же тактику он применит в третьем бою против Фрезера – Триллере в Маниле. И именно эта тактика, по мнению некоторых, стала причиной развития у Мохаммеда синдрома Паркинсона. Правда, врачи говорят, что этот синдром наследственный, и что не боксировавший никогда отец Али Кассиус Марцеллус Клей также после 35 лет страдал от этого тяжелого недуга. Как бы то ни было, но к канатному допингу Али был вынужден прибегнуть прежде всего из-за падения скорости ног. Все-таки годы и вынужденный простой сказывались.

Еще перед боем Али заявил: «Через пару лет, когда Джордж уйдет на покой, он будет кусать себе локти, стучать по лбу и повторять: «Ну, и дурак же я! Зачем я связался с этим парнем?» Похоже, что и здесь Мохаммед просчитал Джорджа – поражение, действительно, надломило его. Через 3 года Форман действительно уйдет на покой. Правда, временный.

Из-за рассечения, полученного Форманом в спарринге, бой пришлось перенести с сентября на 30 октября. А в тропических условиях это означает период дождей и повышенную влажность. К тому же, для удобства американского телезрителя, бой проходил в 8 часов утра. Поэтому оба боксера стали довольно сильно сдавать уже с первых раундов.

Уже со второго раунда Али повисает на канатах, и многочисленные попытки судьи держать канаты вместе с ним успехом не увенчались. При этом Мохаммед проводит очень мощные контратаки, особенно акцентируясь на правом кроссе в голову. После пятого раунда угол Формана просит натянуть канаты. Анджело Данди это идея почему-то не нравится, и он начинает бурно протестовать. Бой продолжается дальше. Форман после пяти раундов совсем вымотался. Али же, напротив, начинает все чаще атаковать. После шестого раунда Джо Фрезер, комментирующий этот бой, заявляет, что Форман дерется глупо, а Али – умно. Но это уже ясно и без него.

К восьмому раунду Джордж окончательно вымахался, а, взявший передышку в седьмом раунде, Али выжимает из него последние соки. Форман, как машина без коробки передач, не способен сбавить оборотов или сдать назад. Видимо его этому не учили. Али в концовке раунда наносит по ослабевшему Форману серию ударов, заключительным из которых стал мощнейший правый кросс. Джордж оказывается на полу. Он успевает встать на счет 9, но судья решает остановить бой.

Позже Форман скажет, что не вставал раньше, потому что из угла ему подсказывали, что время прийти в себя еще есть. А обозреватели бокса обратят внимание на то, что рефери успел за 9 секунд отсчитать 10. Как бы то ни было, Джордж потрясен основательно и победа Али сомнений не вызывает. Это подтверждает и шатающаяся походка Формана, которой он отправляется в свой угол.

После боя Али объявил себя Величайшим и сказал, что его до 50 лет никому не побить. А Форман сказал, что проиграл величайшему болтуну на свете и начал всячески оправдываться за это поражение. Канаты, говорил он, секунданты Али специально ослабили перед боем, чтобы Мохаммеду было проще на них висеть. А в своих мемуарах Джордж договорился до того, что ему собственный угол подмешал что-то в воду – у нее якобы какой-то лекарственный привкус был. Впрочем, престарелый Форман в момент откровенности признался: «Да он меня просто высек». Что ж проигрывать надо уметь, и Форман долго учился этому искусству.

Но отношения с Али у них при этом, как не странно, наладились. И Форман даже поддержал Али за руку при получении Оскара. А Оскар был за документальный фильм «Когда мы были королями» о том их самом поединке. Почему вот только «были»? Королей ведь бывших не бывает.

30 октября 1974 года, ровно сорок лет назад, в Киншасе состоялся один из самых известных боев в истории бокса. Многие знают его под названием «Побоище в джунглях» (The Rumble in the Jungle).

На африканском ринге встретились американские боксеры Мохаммед Али и Джордж Форман. Это был первый бой в истории тяжелого веса, состоявшийся на Черном континенте.

Британская газета Telegraph встретилась с одним из двух оставшихся в живых представителей команды Мохаммеда Али в том поединке — менеджером Жене Килроем. Он согласился вспомнить о том, что происходило в Киншасе до и после боя.

Фаворитом тогда считался Форман — молодой, непобедимый боксер, который провел 40 боев и 37 из них завершил нокаутом. Али котировался уже не столь высоко, были на его счету болезненные поражения от Кена Нортона и Джо Фрейзера, с которыми спокойно разбирался Форман. Но Али посрамил скептиков.

Без женщин и мороженого

Дон Кинг тогда только начинал карьеру промоутера. Познакомившись с Али, он предложил провести бой в Африке. Идея понравилась. «Будет борьба за большое черное дело!» — сказал Мохаммед Али.

Кинг, не сумевший найти спонсоров в США, встретился с лидером Заира (ныне ДР Конго) Мобуту Сесе Секо, африканском диктатором, который однажды приведет страну к одной из самых масштабных гражданских войн в истории человечества. Для улучшения своего имиджа на международной арене политик согласился выделить на бой 12 миллионов долларов. Каждый боксер должен был получить по пять миллионов, но деньги для них отошли на второй план. Им хотелось доказать свое превосходство в ринге. За несколько дней до боя тренер Формана Арчи Мур передал письмо Али, в котором была лишь одна поэтическая строчка: «You’ve gotten too old to win the big gold» («Ты слишком стар, чтобы взять золото»). Написавший эти строки Мур когда-то проиграл Али нокаутом.

Постаревшего Мохаммеда Али не зря называли андердогом. Даже Килрой опасался за своего подопечного. «Больше всего меня тревожило одно: вдруг Али в самом деле получит серьезные травмы, — вспоминает Килрой. — Я выяснял, есть ли в Заире хорошие больницы. И подумал, что при необходимости можно будет транспортировать Али на самолете в Париж. Я сказал об этом Мохаммеду. «Не беспокойся обо мне. Лучше подумай о Джордже», — таким был его ответ».

Форман готовится к бою. Фото AP

Чтобы не довести дело до больницы, Мохаммед тщательно готовился к бою. Он прибыл в Заир за 55 дней до поединка, чтобы пройти акклиматизацию и хорошо подготовиться к битве с молодым фаворитом. Он поселился в небольшой деревне, находившейся в 40 милях от Киншасы.

«Проходи бой в Америке, Али не смог бы набрать столь впечатляющую форму, — уверен Килрой. — Он находился в таком месте, где люди не могли добраться до него, помешать его подготовке. Он был волен делать, что хочет. Он мог отдыхать, и в то же время готовиться. У нас были свои собственные повара, своя собственная маленькая деревенька. Но пресса тоже была с нами. Журналисты делили с нами обеденный стол. Мы жили как одна, дружная семья».

Жители Заира приветствуют Али. Фото AP

Мохаммед Али понимал, что только грамотная, хорошо спланированная подготовка к бою может помочь ему справиться с неуязвимым Форманом, который играючи разбирался с соперниками любого уровня. Форман не любил долго находиться в ринге, предпочитая завершать бои быстрыми нокаутами. Перед «побоищем в джунглях» его называли лучшим панчером в мире.

Каждый день Мохаммед Али вставал ранним утром и отправлялся на пробежку, причем часто к нему присоединялись жители Заира, среди которых были старики, женщины и дети. Они видели в нем кумира и отдавали предпочтение Мохаммеду, что отразилось во время боя, когда зал скандировал: «Разделайся с ним, Али!».

В ежедневном графике Али значились интенсивные тренировки в импровизированном зале и теоретические занятия. В чем-то ему пришлось себя ограничивать. Среди запретов, которые в особенности беспокоили Али, был вынужденный отказ от общения с женщинами. Он часто говорил Килрою: «Мне так не хватает мороженого и красивых девушек!».

Величайший чемпион

В преддверии боя у Али состоялся телефонный разговор с Касом Д`Амато, тренером, который однажды помог Майку Тайсону стать самым юным чемпионом в супертяжелом весе. «Кас был духовным наставником Али. Он считал, что Кас был его щитом, ангелом-хранителем в ринге», — говорит Килрой.

Д`Амато подсказал Али, что Форман слишком экспрессивен, поэтому нужно с первого удара показать всю серьезность намерений и обратить сильные стороны Формана против него же. «Страх как огонь, который может или сжечь ваш дом, или помочь приготовить стейк. У каждого есть страх, но важно уметь его контролировать», — сказал Кас.

Али пересмотрел лучшие бои Формана, и заметил, что тому не хватает выносливости. Он счел, что критичными будут первые раунды, в которых он должен продержаться на ногах. Чем дольше будет длиться бой, тем меньше шансов у Формана — так полагал Али.

Перед боем Килрой зашел в раздевалку Формана, когда тому перевязывали ладони. Форман сказал Килрою, что дети Али скоро попадут в приют. «Я чувствую запах смерти в воздухе», — добавил тренер Формана Арчи Мур. Услышав от менеджера слова Мура, Али только улыбнулся и сказал: «С нетерпением жду нашей битвы!».

Ночью перед боем Мохаммед Али все же нервничал — он никак не мог заснуть. На арену Stade Du 20 Mai он приехал на автобусе. В зале собралось около 60 тысяч человек, почти все поддерживали Али.

Бой проходил в условиях повышенной влажности и высокой температуры. Это быстро сказалось на физическом состоянии боксеров. Но Али, несмотря на это, проводил мощные контратаки. Его тренировки не пропали даром. Форман, правда, тоже был хорош, его удары часто достигали цели, но Али стоял на ногах, а в восьмом раунде отправил соперника на настил. Это было первое поражение Джорджа Формана.

Обессиленный Али после победы. Фото AP

«Разве не я величайший боксер всех времен?» — спросил Али у журналистов, появившихся в его раздевалке после боя. «Мохаммед, думаю, ты всем это только что доказал», — ответил один из журналистов, Дэвид Фрост. И тогда победитель сказал в телевизионную камеру: «Хочу, чтобы все прекратили болтать. Я уже говорил вам, моим критикам, что, побив Сонни Листона, я стал величайшим боксером всех времен. Я говорю вам и сегодня, что я до сих пор величайший. Больше никогда не говорите мне о поражениях, никогда не называйте меня андердогом».

Али проводит успешную атаку. Фото Getty Images

После боя Али отправился в заирскую деревню, где проходила его подготовка к «побоищу в Киншасе». «Все было похоже на возвращение армии, одержавшей победу, — вспоминает Килрой. — В джунглях выстроились две колонны. Люди приходили с детьми на руках. Они ждали Али, стоя под проливным дождем.

Али больше не был простым боксером. Он стал повелителем мира. Когда мы были в Заире, Али был популярнее президента Мобуту. Говорю это со всей искренностью. Скажи он тогда жителям Заира: «Хочу стать вашим новым президентом», так бы и случилось.

Мохаммед Али рядом с Секу. Фото AP

Он всегда находил время на общение с бедняками и больными людьми. Это я очень хорошо запомнил. Когда мы готовились к бою, в лагерь пришла девушка и сказала, что ее сын болен. «Пойдем, навестим его», — сказал Али. Он пошел в лепрозорий, где общался с прокаженными, умирающими людьми. Когда мы вернулись, я принял душ раз десять. И Али сказал: «Не беспокойся по этому поводу. Бог следит за нами, мы не заразимся проказой». Он никогда не отказывал простым людям в общении. Поэтому для них он всегда был чемпионом».

Али нокаутировал Формана в чемпионском бою. Фото AP

«Никогда не забуду о времени, проведенном с Али, — завершает свой рассказ Килрой. — Миллионеры и миллиардеры отдадут все, что у них есть, чтобы пережить те же эмоции. Когда я был с Али, я общался с королями, президентами, императорами и королевами. Вы себе не представляете как это было здорово! Эти эмоции ни с чем не сравнимы. И я живу этими воспоминаниями. Я был благословлен, общаясь с Али. Если бы в то время я вдруг умер и попал на небеса, это был бы шаг назад».